В жизни каждого народа есть события, которые не подлежат забвению. Великая Отечественная война оставила глубокий след в людских сердцах. Мемориалы по всей республике не дают нам забыть о тяжёлом наследии войны, призывают к священной памяти о людях, погибших в борьбе с оккупантами. Особенно в годы войны страдали дети. Страдали от холода и голода, от невозможности вернуться в детство, от кромешного ада бомбёжек и страшной тишины сиротства.
Мы отправляемся к мемориалу, открытому 28 июня 2007 года, на месте одного из крупнейших в Беларуси детских донорских концлагерей.
«Детям, которые прошли фашистский ад», - эти слова встречают нас на окраине яблоневого сада у деревни Красный Берег. Открывает мемориал скульптура девочки, одиноко стоящей посреди площади. Её поднятые вверх руки будто хотят защититься от жестокости страшного мира вокруг. Тоненькая фигурка девочки – это символ всех погибших детей этой земли.
Центром композиции мемориального ансамбля является Площадь Солнца. По центру площади высажен яблоневый сад, от которого в разные стороны расходятся аллеи – лучи этого солнца. Один из лучей красного цвета, словно ручеёк крови, проходит через Мёртвый класс.
Мы проходим в Мёртвый класс. В этом классе 21 парта и 1 классная доска. Обыкновенный школьный класс на 42 ученика. Эти парты стоят в яблоневом саду. За эти парты никто и никогда не сядет.
За белыми партами под синим небом – незримо и навсегда – сидят 1990 учеников – узников детского лагеря Красный Берег.
Здесь, где мы сейчас стоим , у детей брали кровь для офицерских госпиталей гитлеровской армии. Так выполнялось распоряжение Гимлера: «Где бы на востоке вы ни нашли ценную кровь, либо изымите её, либо уничтожьте. Три тысячи литров детской крови дал фашистской Германии соседний с Беларусью латышский лагерь Саласпилс. По крови белорусских детей статистики нет
Никто и никогда не сядет за эти парты. Никогда и никто не увидит, не услышит. Не поцелует, не родит, не порадуется за своих детей и внуков. Умерли 1990 детских миров. Умерли, не родившись, тысячи и тысячи их потомков. Убита часть Беларуси – часть мира.
Мы идём к белым партам и чёрной доске. Ступеньки полукруглой лестницы спускают нас в прошлое – страшное, больное и молчаливое.
На доске аккуратным детским почерком написано
Дорогой папенька! Пишу тебе письмо с немецкой каторги. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых уже не будет. Моя просьба к тебе, отец, покарай немецких кровопиец. Это завещание твоей умирающей дочери. Несколько слов о матери. Когда вернешься, маму не ищи, ее расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил ее плеткой по лицу. Мама не стерпела и гордо сказала, вот ее последние слова: ”Вы не запугаете меня битьем. Я уверена, что муж вернется назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, вон". И офицер выстрелил маме в рот.
Дорогой папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет. Если бы сейчас встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькой, мои глаза впали, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идет кровь. Мне отбили легкие.
А помнишь, папа, два года тому назад мне исполнилось 13, какие хорошие были именины. Ты мне тогда сказал: “Расти, доченька, на радость большой”. Играл патефон, подруги поздравляли меня с днем рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню.
А теперь, когда я взгляну на себя в зеркало, — платье рваное, номер, как у преступника, сама худая, как скелет, и соленые слезы в глазах. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят, затравленные голодными овчарками.
Я работаю рабыней у немца Ширлина, работаю прачкой, стираю белье, мою полы. Работы много, а кушать два раза в день, в корыте с Розой и Кларой. Так хозяйка зовет свиней. Так приказал барон. “Русы были и есть свинья”. Я боюсь Клары, это большая жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я доставала из корыта картошку.
Живу в сарае. В комнаты мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба. Хозяйка увидела и долго била Юзефу плеткой по голове и спине. Два раза я убегала. Меня находил их дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Когда теряла сознание, на меня выливали ведро воды и бросали в подвал.
Новость. Сказала Юзефа. Хозяева уезжают в Германию с большой партией невольников и берут меня с собой. Я не поеду в эту трижды проклятую Германию. Я решила, что лучше умереть в родной стороночке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Я не хочу больше мучиться рабыней у проклятых жестоких немцев, не дававших мне жить. Завещаю, папа, отомстить за маму и за меня. Прощай, добрый папенька. Ухожу умирать. Твоя дочь Катя Сусанина. Мое сердце верит — письмо дойдет. 12 марта 1943 года
С обратной стороны классной доски, на обороте прощального письма Кати Сусаниной, - карта Беларуси. Сломанная и искалеченная карта, на ней обозначены места, где находились детские концлагеря. Их 16:
5-й полк — Витебск, Малый Тростенец — Минск, деревня Пальковичи — Могилев, деревня Ала — Паричский район, городской поселок Паричи — Светлогорский район, Азаричи -Гомельская область, деревня Лучицы — Петриковский район, Петриков, три лагеря — Гомельская область, Мозырь, Брест — 9-й форт, деревня Скобровка — Пуховичский район, Деревня Полыковичи — Могилев, деревня Красный Берег — Жлобин...
Это карта убитого будущего. 13000 школ Беларуси были уничтожены, концлагеря создавались вместо них
Мы идём по мемориалу, и навстречу нам плывёт «бумажный» кораблик с двумя парусами. Такие кораблики делают дети из тетрадных страниц и пускают их в плавание по весенним ручьям. А этот кораблик приплыл в свою последнюю гавань под названием Красный Берег и напоминает о тысячах детей, чьё детство было закончено в 1943 году. На белых парусах навеки остались имена, отлитые в металле: Марина, Ярик. Настя, Зоя, Вера, Стася, Аркаша, Тёма, Арина, Петя, Оля, Олежка, Сима, Ростик, Витя… Это имена детей, погибших в Красном Береге, они взяты из лагерных документов.
Завершает экспозиции мемориала мир детской мечты – 25 белых мольбертов, 25 разноцветных детских рисунков, сделанных сразу после войны, в 1946 году. Это рисунки участников изостудии Минского дворца пионеров, которой руководил наставник многих известных ныне белорусских мастеров – художник Сергей Петрович Катков. Это рисунки сбережённых от смерти детей. Один из витражей выполнен по рисунку «Строящийся Минск» автора проекта мемориала Красный Берег Леонида Левина, которому тогда было 11 лет.
Мы покидаем мемориал, пытаясь разговаривать о чём-то нейтральном, хотя понимаем, что пока не получается. Ребята торопятся в киоск, приобретают книжечки, чтобы сохранить в памяти, не растерять, не расплескать то, что забыть нельзя.
Минуло много, много лет. На солнце так же тает снег,
Бегут ручьи, смеются дети. Какое счастье жить на свете!
Любить, смеяться, улыбаться, и просто жизнью наслаждаться…
Живые, вы всегда в ответе за мир и солнце на планете.
